Китай не хочет быть главным спонсором проекта "Один пояс – один путь"

АСТАНА, 12 мая — Sputnik, Катерина Клеменкова. Казахстан, мечтая возродить свою историческую роль и стать крупнейшим транзитным хабом Центрально-азиатского региона, уповает на инвестиции из Китая. В рамках широко разрекламированного проекта "Один пояс — один путь" Китай обещал вложить в экономику стран региона десятки миллиардов долларов: построить новые дороги, железнодорожные ветки, проложить трубопроводы.… Но в последнее время если не планы, то риторика Поднебесной изменилась.

В интервью Sputnik Казахстан известный китаевед, главный научный сотрудник Казахстанского института стратегических исследований (КИСИ), профессор Константин Сыроежкин рассказал о целях китайского проекта и той роли, которая отводится в нем Казахстану.

– Константин Львович, можете рассказать о том, какая роль отводится Казахстану и другим государствам Центральной Азии в проекте "Один пояс — один путь"?

Роль центральноазиатских государств в проекте "Один пояс – один путь" — очень объемная тема. Если кратко, то здесь несколько направлений. Во-первых, Казахстан – транзитная территория, это преимущество грех не использовать. Во-вторых, планируется новая программа сотрудничества в несырьевом секторе. В-третьих, расширение сотрудничества в сфере энергетики. В-четвертых, сотрудничество в наукоемких отраслях. В-пятых, сотрудничество в агросфере. Не говоря уже об упрощении таможенных и визовых процедур, увеличении товарооборота и обменов между людьми. Другими словами, выбирать есть из чего.

– То есть в идеале китайский проект принесет в нашу жестко пострадавшую от кризиса экономику только благодать? Но можно ли верить Китаю?

Китай не обещает никаких благ. Более того, в последнее время он настаивает на том, что не собирается брать на себя всю ответственность и оплачивать все проекты. Он предложил идею, а присоединиться к ней или нет – дело суверенных государств. Идея интересная и направлений в ней много. Выбор за нами, но альтруизма со стороны Китая ждать не стоит. Что касается верить – не верить, то это не категория международных и тем более коммерческих отношений. Рентабельность любого проекта нужно просчитывать.

– Раз уж речь зашла о выгоде, которую нужно просчитывать… На сегодняшний день конкурирующими в Центральной Азии являются три геополитических проекта – американский "Новый Шелковый путь", российский "Евразийский союз" и китайский "Экономический пояс на Шелковом пути" (ЭПШП). Какой из них выгодней Казахстану?

Об американском проекте я бы не говорил вообще. Это – нереализуемый проект, о котором уже почти все забыли. Что касается ЕАЭС и ЭПШП, я бы ставил на первое место не вопрос о конкуренции, а вопрос о взаимодополняемости проектов. Направлений масса, тем более что в некоторых сферах проекты решают, по сути, аналогичные задачи. Что касается позиции Казахстана, выбор сделан. Казахстан активно работает и в том, и в другом проекте. К сожалению, пока не получается наладить эффективное сопряжение в треугольнике "ЭПШП – ЕАЭС – национальная программа "Нурлы жол". Но я уверен, что со временем получится и это. О выгоде я говорил выше. Выбор за нами. При разумном подходе и грамотном маркетинге проблем быть не должно. Главное, чтобы не получилось по Черномырдину.

– По мнению некоторых экспертов, в основе китайской инициативы лежит претензия Китая на лидерство в Евразии. Ведь китайцы на протяжении тысячелетий считали свою страну центром мира, Срединным царством. Сколько политической и экономической свободы окажется у Казахстана в результате реализации этого масштабного проекта?

В Китае так вопрос не ставят. Напротив, главный тезис Китая – его готовность поделиться своими успехами с сопредельными странами и "богатое и равноправное соседство". Тезис о Срединном государстве – достояние прошлого. Сегодня идеология внешней политики существенно изменилась. Что касается второй части вопроса, все будет зависеть от разумности и грамотности казахстанского подхода.

– Интересно, насколько наш подход разумен? Казахстан вообще готов к реализации китайских проектов с точки зрения кадрового и технологического обеспечения?

Это один из самых сложных вопросов. Безусловно, осваивать китайские технологии будет сложно. Особенно в первое время. Но и здесь можно найти решение.

– Какое решение? Пригласить китайских специалистов? Кстати, в одном из интервью вы говорили, что вслед за китайскими инвестициями придут китайские рабочие. Но именно этого боятся казахстанцы − прошлогодние митинги против продажи земель иностранцам тому подтверждение.

Опять же все будет зависеть от подхода к этой проблеме Казахстана. Все можно оговорить в контрактах, которые должны быть абсолютно транспарентны. К сожалению, пока этого не наблюдается.

– Экологическая ситуация в Китае оставляет желать лучшего, планируется ли экологическая экспертиза китайских инвестпроектов?

Безусловно. Никто не собирается переводить в Казахстан экологически грязные предприятия. Более того, у нас есть собственные стандарты, которые никому нарушать не позволено.

– Не вызовет ли углубление сотрудничества с Китаем осложнений в отношениях с Россией? Насколько планы Поднебесной согласуются с планами Казахстана в формате Евразийского экономического союза?

Опять же, ключевой вопрос. Хотя, честно говоря, меня удивляет негативная реакция России на совместные проекты Казахстана и Китая. Никто не запрещает России участвовать в этих проектах. Напротив, это даже приветствуется. Другой вопрос, что со стороны России интереса к этому нет. Как нет и большого интереса к реализации проектов в формате ЕАЭС, не говоря уже о сопряжении ЕАЭС и ЭПШП. Документы были подписаны в мае 2015 года, но пока особых подвижек не наблюдается.