МОСКВА, 18 авг — Sputnik, Тимур Селиванов. Казахстанские ветераны хэви-метала, группа Holy Dragons, готовы покорять мировые сцены. За 25 лет своего существования группа не только издала четырнадцать альбомов, но и не растеряла боевого духа: "Драконы" регулярно концертируют и готовят новый материал.
Лидер группы Юрген Сандерсон рассказал, как хэви-метал "озвучил" переход Казахстана к независимости, где выступали и как одевались казахстанские металлисты, и как справиться с профессиональным выгоранием.
Лекарство от отсутствия концертов
- В августе вы уже успели отыграть три концерта в Алматы — в клубе и на фестивале под открытым небом. Как ведут себя люди на ваших концертах — отрываются или вдумчиво слушают?
— Есть и те, и другие. С одной стороны, очень приятно, когда ты чувствуешь обратную связь от зала, эмоции, которые возвращаются на сцену. С другой стороны, нельзя ориентироваться только на активного концертного слушателя, так как в подобном случае группа может деградировать до функции примитивной ритм-машины.
- Кстати, что вам больше по душе — выступать или работать над материалом в студии?
— Мне нравятся все составляющие работы в группе, кроме разве что, фотоссесий. Были периоды, когда "Драконы" играли только в студии, потому что возможностей выступить на достойном, а не "подвальном" уровне у нас не было. Студийные записи были лекарством от невозможности нормальной концертной работы.
У нас четырнадцать "номерных" альбомов — не считая демо, сборников, синглов и так далее. В этом плане мы самая продуктивная группа в Казахстане и одна из самых продуктивных в СНГ.
- Была и есть ли у вас работа параллельно участию в группе? Приносят ли выступления и продажи альбомов ощутимые деньги?
— Всей группе приходиться работать на обычных работах, но лично я себе не могу позволить такую роскошь. Когда я работаю в режиме полной занятости, дела группы останавливаются почти полностью, поэтому я выбрал фриланс — другого варианта развивать группу у меня нет.
- Holy Dragons существуют уже больше двадцати пяти лет. За это время группа наверняка обросла слухами и легендами. Расскажите, пожалуйста, самые забавные.
— Про нас рассказывали, что мы заезжая группа, которая почему-то решила осесть в Алматы. Когда мне было двадцать, кто-то считал, что мне тридцать пять, а когда было тридцать пять — что двадцать. Иногда нас путали с "Акцентом", однажды даже проинтервьюировали, приняв за эту группу. А один раз какая-то левая группа, наоборот, пыталась выступить под нашим названием, но ее подняли на смех.
Взрыв ненависти
- Когда и как вы начали слушать рок? Какие пластинки были у вас первыми, откуда их доставали?
— В середине восьмидесятых я купил два винила-миньона "Машины Времени" и "Аквариума". Возможно, это были первые официальные издания рок-музыки в СССР — кроме перепевок "Битлз" от местных ВИА и гибких пластинок из журнала "Кругозор" с Агузаровой или Градским. Мне "Аквариум" и "Машина" неожиданно понравились, хотя до этого я фанател от электро-поп-группы "Форум".
Тогда СССР становился все менее закрытой страной, и на виниле начали издавать сборники из серии "Архив Популярной Музыки" — "Роллинг Стоунз", "Дорз" и так далее. Я скупал все, что было в продаже. Примерно год понадобился мне на то, чтобы пройти двадцатилетний путь развития музыки от хитов 1967-го до современных на тот момент новейших альбомов. К 1987 году я сформировался как любитель прогрессив-рока, хард-рока, хэви-метала.
Покупать с рук фирменные зарубежные пластинки, которые стоили как целая зарплата среднего специалиста — 150-200 рублей — я не мог. Все, что не печаталось на "Мелодии" и не было в продаже в магазинах, я переписывал у друзей или заказывал в студиях звукозаписи по цене "четыре рубля за сторону" кассеты или катушки.
- В советской Алма-Ате было много металлистов? Как вы тогда одевались, откуда доставали рок-атрибутику?
— Сами себя мы как "металлистов" не характеризовали — обычные городские пацаны-любители определенного жанра музыки. Увлечения атрибутикой до начала 90-х в нашем городе не было. Носили разве что напульсники, или цепочки, джинсы узкие, а уж кожаная куртка — это очень круто. Я сам ходил в кожзаме, а кожу чаще всего носила "золотая молодежь".
Рок-футболки появились в нашем городе относительно поздно, примерно в 1993 году. Порой даже обычные черные футболки купить было тяжело. Делали "самопал" — сами красили, сами наносили трафаретом логотипы любимых групп.
Волосы, кстати, я начал отращивать еще до увлечения тяжелой музыкой — по довольно прозаической причине. У меня на макушке росли жесткие волосы, а на остальной голове — мягкие, и с короткой стрижкой вихор на макушке по-дурацки торчал вверх. Одноклассники и особенно одноклассницы хихикали. Один раз на летних каникулах волосы отрасли чуть длиннее "положенной длинны" — и, о чудо — ничего больше не торчало! Правда, тут же началась долгая, до конца школы, битва с учителями.
Для меня и для таких, как я, право носить длинную прическу было частью "битвы с системой". Когда ты входил в троллейбус в кожанке, темных очках, с волосами до плеч, у пенсионерок того времени случался взрыв ненависти. И фашистом обзывали, и наркоманом, и антихристом, и сатанистом — в общем, весело было!
Пионерский барабан и тарелка на елке
- Когда и как вы стали музыкантом?
— С шести лет я учился в музыкальной школе по классу фортепиано, а в 15 лет открыл для себя гитару. Насмотрелся на фотографии западных групп в журнале "Ровесник" и понял, что хочу не только слушать, но и сам, так сказать, приобщиться.
Собрать группу было очень тяжело. Играть хотели все, но что-то делать для этого (купить инструмент, разбирать партии, репетировать) — единицы. Все репетиционные точки были заняты, вписаться туда было очень тяжело. И если на гитарах можно было играть дома, просто подключившись к магнитофону, то с барабанами была просто беда. Это инструмент громкий — не для квартиры, и дорогой: нормальная установка стоила дороже тысячи рублей, а советские барабаны "детских" размеров, обшитые пластмассой, — 350.
В первой моей группе барабанщик играл на импровизированной установке из пионерского барабана, "тарелки" за три рубля пятьдесят копеек, висевшей на основании от искусственной елки, а вместо бас-бочки на полу лежал микрофон, рядом с которым барабанщик просто топал ногой. Никакого микшерного пульта не было — только пара магнитофонов, один для гитар, другой для микрофонов.
Тяжело было с гитарными эффектами — поначалу паяли их сами по схемам из журнала "Радио", потом у меня появился заводской "Лель Драйв Дисторшн". Все ужасно фонило, но давало "настоящий металловый звук", как мы его себе тогда представляли.
- Как вы учились играть?
— Снимали партии известных групп на слух, проигрывая их на магнитофоне с замедлением, что-то добавляли от себя, некоторые приемы игры буквально придумывали заново. Что-то подсматривали на концертах приезжих гастролеров, учились у местных групп старшего поколения — "Триумвирата", "Форпоста", "Виста", "Акцента".
Ничего, кроме грохота
- Сколько групп у вас было до Holy Dragons?
— Я успел поиграть в нескольких безымянных группах, которые развалились раньше, чем смогли показать себя миру. В 1992 году я собрал группу "Эксцесс", которая стала прообразом моей сегодняшней группы — Holy Dragons. Также довелось поучаствовать в 1993-1994 годах в группе "Изверг" — самой "тяжелой" и популярной на тот момент метал-группах Казахстана.
У "Эксцесса" дела не клеились из-за мелких случайностей, непрогнозируемых и неуправляемых. В итоге группа развалилась полностью.
- А что насчет "Изверга"?
— После неудач с собственными проектами я пришел в стабильную, уже сложившуюся группу. "Изверг" играл на тот момент самый актуальный материал среди казахстанских метал-групп. Смешно сейчас об этом вспоминать, но у нас даже была своя "армия Изверга". Наши фанаты были похожи на футбольных болельщиков — молодые, поджарые, наглые, энергичные.
Мы записали два мини-альбома и сингл, но постепенно я разочаровался в экстремальных жанрах музыки. Они казались однообразными, предельно предсказуемыми и механическими. Мне стало ясно, что я не смогу развиваться вместе с группой, мои идеи для нее были неформатными.
- Откуда появилось название Holy Dragons?
— Целый год названия у моей новой группы вообще не было. А потом оно как-то само пришло из книги О. Генри, там было ругательство: "пресвятые драконы и гремучие змеи". Змей решили выкинуть, а драконы остались. Плюс, тогда очень хотелось делать что-то со средневековым колоритом. Святая инквизиция, святые… драконы? Почему бы и нет.
- Расскажите, пожалуйста, о вашем первом концерте.
Первый концерт был в составе одной из безымянных групп, в актовом зале автопарка на какой-то советский праздник.
А с "тяжелой" группой мы впервые сыграли на концерте в ДК "Строитель". Публика была сильно подвыпившая, и всем было глубоко плевать, кто играл на сцене — лишь бы что-то шумело, и чем громче, тем лучше. Кроме грохота, ничего разобрать там было нельзя — аппаратура была совсем слабая и до предела перегруженная.
Партизанский отряд фанатов
- Что из себя представлял алма-атинский рок-клуб "Рух"? Насколько трудно было туда вступить, какие привилегии были у членов?
— "Рух" был организован в 1988 году, и до середины 1992 года там все было очень неплохо. Концерты проходили раз в неделю, на регулярной основе, плюс один-два фестиваля в течение года. Сначала клуб базировался в подвале на улице Жибек Жолы, а потом переехал в Дом культуры "Баспагер" — большой ДК то ли на 500, то ли на 700 мест.
Постепенно атмосфера в клубе стала портиться. Участники комиссии по приему соревновались в предвзятом отношении. В новых группах рок-клуб уже не нуждался, если только за спиной музыкантов не маячил дяденька-спонсор из свеженародившихся олигархов. "Рух" агонизировал и к осени 1994 года превратился в "тыкву".
После развала "Руха" оставшиеся и новые группы начали неприкрыто враждовать друг с другом. Попытки объединиться были обречены на провал. Во многом из-за этого местная метал-сцена оказалось в глубокой яме.
- А как быстро вы нашли своего слушателя для Holy Dragons? Собралась ли "армия Драконов"?
— В тот момент мы об этом думали меньше всего. Времена очень сильно изменились: метал перестал быть популярным. В газетах и на ТВ — фанерная поп-музыка, в неформальной среде — гранж, хардкор, индастриел. Мы хотели пойти против течения, не по тем правилам, которые навязывали форматы. У нас была не "армия" — скорее, маленький партизанский отряд, который очень сильно ценил нас именно за то, что мы делаем.
Вы в группе с 1992 года по сей день. Случались ли у вас моменты профессионального выгорания, если да, то как вы с ними справлялись?
— Да, было и такое, но, сжав зубы, я продолжал дальше. Глупо свернуть на полпути, это равносильно признанию проигрыша. Если бросишь все под напором обстоятельств, то оставшуюся жизнь будешь себя презирать. Любая история должна иметь свою развязку.
- А развязка истории Holy Dragons еще впереди? Какой она должна быть?
— Хочется вывести свою группу в высшую лигу мирового метала, играть на сценах всех пяти частей света. Наши альбомы уже продаются за рубежом, нужно добиться и личного присутствия!
